ЧАЭС и ЗАЭС — есть ли риск повторной трагедии: выводы ликвидатора после 37 лет

Козюк Татьяна

редактор

Через 37 лет после Чернобыльской трагедии в Украине существует риск повторной ядерной катастрофы. Речь идет о ЗАЭС, ситуация вокруг которой остается достаточно напряженной. Специалисты бьют тревогу и предупреждают, что в случае взрыва пострадает не только наше государство, но и соседние по западной границе.

В связи с аварией на ЧАЭС в Украине ежегодно 14 декабря чествуют подвиг ликвидаторов, которые ценой собственной жизни и здоровья ликвидировали последствия техногенной катастрофы. Такую дату выбрали неслучайно — именно в этот день 1986 года на ядерном объекте ввели в эксплуатацию защитное сооружение — саркофаг.

Как происходила ликвидация последствий на ЧАЭС, сколько ликвидаторов принимали в этом участие и может ли в нынешних условиях повториться второй Чернобыль — в интервью Новини.LIVE рассказал ликвидатор и эколог Сергей Мирный.

Сколько ликвидаторов привлекли к ликвидации последствий ЧАЭС?

— Во-первых, кто такие ликвидаторы? Ликвидаторы — это люди, которые были вовлечены в ликвидацию последствий аварии, начиная с 26 апреля 1986-го по 1989 год. То есть 4 года. В общем, точное количество ликвидаторов не установлено. Но что точно установлено: военные ликвидаторы — 340 тысяч, что касается всех остальных, данные расходятся. В общем, это ориентировочно от 600 до 900 тысяч.

Кем и где работали на момент аварии? Сколько вам было лет?

— В момент аварии я был гражданским химиком, занимался электрохимией и работал в Харьковском институте. Мне было 27 лет.

Как узнали об аварии на ЧАЭС?

— На второй-третий день после аварии первое сообщение было опубликовано в газете, оно было небольшого размера и располагалось на второй странице в углу. Специалисты знают, что это наимение заметное место.

Там был стандартный текст, могу дословно рассказать: "От Совета Министров СССР. На Чернобыльской АЭС произошла авария, создана правительственная комиссия. Происходит ликвидация последствий". Я прочел и прочел, без всякого внимания абсолютно. Ибо на то время, следует понимать, все жили в счастливом убеждении, что атомная энергетика абсолютно безопасна.

Кто отправил в Зону отчуждения?

— У меня была военная профессия. В университете раз в неделю мы ходили на военную кафедру, по окончании — были в военных лагерях. В 1983 году меня забрали на полевые учения и нас предупредили, что через три года будьте готовы, что вас снова будут "дрессировать". 30 апреля 1986 года я узнал, что мне звонили из военкомата.

Через несколько дней меня вызвали туда, дали подписать одну повестку, потом другую. В середине мая 1986 года министр обороны издал приказ: "Специальные военные сборы по ликвидации последствий аварии на ЧАЭС". Было ясно, что мы поедем заниматься ликвидацией. Согласно этому приказу, можно было до полугода держать нас там.

Как долго находились в Чернобыле?

— Я туда попал 13 июля и пробыл всего 35 суток, то есть по 18 августа. Я говорю "суток", потому что там ни дня, ни ночи не было.

Приехав в город, каковы были ваши первые впечатления?

— Хоть в прессе и писали об этой аварии, какие-то фотографии появлялись, репортажи на телевидении, но все равно у меня было впечатление локальной аварии, как и у всех. Ну, АЭС, ну, 30-километровая зона, 30 километров — это не много. Но когда мы уже ехали, в Киеве вообще все нормально было, а когда подъезжали туда, то уже в селах было видно, что колодцы закрыты полиэтиленом, люди сидели и испуганно смотрели на нас. Это сильнейшие впечатления.

Где жили после приезда?

— Я не в сам Чернобыль приехал. Наша бригада, разведка, жила в лагерях в третьей зоне. Она была наиболее загрязнена. Тогда за это нам платили две однодневные зарплаты по месту основной работы.

Расскажите о своем рабочем дне в Чернобыле.

— Там были рабочие сутки. Утром просыпались после нескольких часов сна, шли на завтрак, дальше выходили из лагеря, шли на построение и ехали на задание. Сначала ехали в Чернобыль и объезжали по окружной. Я тем временем заезжал в штаб за заданием, дальше приезжали на стоянку, снова выстраивались, и я раздавал задания. Каждый ездил по своему маршруту разведки и замерял данные. Результаты мы приносили в Штаб радиационной разведки, данные либо в таблице вписывали, либо на карты наносили, по этому строили маршруты.

Что касается питания, как вас кормили? Откуда привозили продукты?

— Продукты неместные были, их привозили. Хорошо кормили, стоит сказать. Даже кусочки голландского сыра давали, в советское время это был большой дефицит. Тогда усиленное питание было, чтобы организм лучше восстанавливался.

Что больше всего запомнилось во время пребывания в городе?

— Одна из самых сильных и травмирующих эмоций , это когда нас посылали в еще "живые" села, скажем так. Доза радиации там составляла 0,8 мл рентгена в час. Однако в тот период времени пределом выселения было 0,7 мл рентген в час.

Проходила такая процедура: местные дозиметристы контролировали каждый день эти села и подавали данные, а Правительственная комиссия принимала решение, что делать с этими селами. И это было ужаснее всего, что ты приезжаешь в село, где люди живут и работают, измеряешь дозу, а потом понимаешь, что вечером отдадим все свои данные, их перепишут в табличку, а завтра эта табличка ляжет на стол Правительственной комиссии, и она примет решение выселять это село.

И, представляете, люди всю жизнь жили. Какой они там крик поднимали... И ты знаешь это, но ничем им не можешь помочь.

Относительно социальной защиты, имеете ли вы статус чернобыльца? Как помогает государство?

— Когда меня спрашивают, пострадал ли я от чернобыльской аварии, говорю, что это она от меня пострадала. А вообще, есть соответствующий закон: первая категория — это инвалиды Чернобыля, вторая — это чернобыльцы 1986 года, третья — насколько помню, это выселенные люди и четвертая — дети. Я отношусь ко второй категории, мне разрешен бесплатный проезд в общественном транспорте. Пенсия обычная, которую заработал, но на нее можно было выйти на 10 лет раньше.

Смотрели ли фильм "Чернобыль?" Что происходило на самом деле, а что придумал НВО?

— Пришлось посмотреть. Ну что я хочу сказать... Так, чтобы было мягче. Авторы — мерзавцы. В каком смысле? Меня удивляет, что они занимались плагиатом. Сериал во многом основанный на книге Алексиевич "Чернобыльская молитва", которую даже не упомянули в своей работе. Эта книга вышла в 1997 году. В ней Алексиевич зафиксировала то состояние эмоционального и интеллектуального поражения от Чернобыля, которое было спустя 10 лет после аварии. Ну, а это был действительно мрачный информационный период.

Скажу честно, я некоторые части не мог заставить себя посмотреть, но из любопытства я полностью просмотрел третью серию. Там как раз о ликвидаторах. Их показали, как каких-то запуганных людей, алкоголиков, жалких, необразованных трусов. Если все такие были, то кто построил саркофаг, кто сделал дезактивацию, кто снес Советский Союз через пять лет после Чернобыля?

Что вы думаете по поводу постоянной угрозы на ЗАЭС? Может ли повториться второй Чернобыль?

— Второй Чернобыль там не может повториться, потому что реакторы в Чернобыльской и Запорожской АЭС отличаются, они принципиально другие. Сравните аварию в Чернобыле и Фукусиме: во втором случае авария тоже произошла на нескольких реакторах, но там и зона гораздо меньше, в то время как в Чернобыле целый реактор взлетел в воздух. Такого уровня произойти не может, но запросто может случится авария с локальным загрязнением, Фукусимского, условно говоря, типа.

Какой видите Зону отчуждения в будущем?

— Само это название неправильное и психотравматическое. На самом деле, его нужно реформировать и концептуально переосмыслить. Возник один термин, и подозреваю, что я и мои коллеги одними из первых его употребили: Чернобыльская зона возрождения. У природы нужно учиться, природа там восстановилась, экосистема ведет себя естественным образом, она борется и оздоравливается. А тут так сложилось, что общество реагирует на это мутантно: Зона отчуждения — значит, ты туда не лезь. Нужна культурная революция. Чернобыль — это бренд Украины, его следует сделать положительным, и есть на чем.

Читайте Новини.LIVE!

Подписаться Подписаться